НЕИЗВЕСТНОЕ ЕВАНГЕЛИЕ. 1. БЫЛ ЛИ ХРИСТОС?
I. Странная книга: ее нельзя прочесть; сколько ни читай, все кажется, не дочитал, или что-то забыл, чего-то не понял; а перечитаешь, - опять то же; и так без конца. Как ночное небо: чем больше смотришь, тем больше звезд.
Умный и глупый, ученый и невежда, верующий и неверующий, - кто только читал эту книгу - жил ею (а иначе не прочтешь), тот с этим согласится, по крайней мере, в тайне совести; и все тотчас поймут, что речь идет здесь не об одной из человеческих книг, ни даже о единственной, Божественной, ни даже о всем Новом Завете, а только о Евангелии.
II. "О, чудо чудес, удивление бесконечное! Ничего нельзя сказать, ничего помыслить нельзя, что превзошло бы Евангелие; в мире нет ничего, с чем можно бы его сравнить"1. Это говорит великий гностик II века, Маркион, а вот что говорит средний католик-иезуит XX века: "Евангелие стоит не рядом, ни даже выше всех человеческих книг, а вне их: оно совсем иной природы"2. Да, иной: книга эта отличается от всех других книг больше, чем от всех других металлов - радий, или от всех других огней - молния, как бы даже и не "Книга" вовсе, а то, для чего у нас нет имени.
III. Новый Завет Господа нашего Иисуса Христа. В русском переводе.Санкт-Петербург.1890
Маленькая, в 32-ю долю листа, в черном кожаном переплете, книжечка, 626 страниц, в два столбца мелкой печати. Судя по надписи пером на предзаглавном листке: "1902", она у меня, до нынешнего 1932 года, - 30 лет. Я ее читаю каждый день, и буду читать, пока видят глаза, при всех, от солнца и сердца идущих светах, в самые яркие дни и в самые темные ночи; счастливый и несчастный, больной и здоровый, верующий и неверующий, чувствующий и бесчувственный. И кажется, всегда читаю новое, неизвестное, и никогда не прочту, не узнаю до конца; только краем глаза вижу, краем сердца чувствую, а если бы совсем, - что тогда?
Надпись на переплете: "Новый Завет", стерлась так, что едва можно прочесть; золотой обрез потускнел; бумага пожелтела; кожа переплета истлела, корешок отстал, листки рассыпаются и кое-где тоже истлели, по краям истерлись, по углам свернулись в трубочку. Надо бы отдать переплести заново, да жалко и, правду скажу, даже на несколько дней расстаться с книжечкой страшно.
IV. Так же как я, человек, - зачитало ее человечество, и, может быть, так же скажет, как я: "что положить со мною в гроб? Ее. С чем я встану из гроба? С нею. Что я делал на земле? Ее читал". Это страшно много для человека и, может быть, для всего человечества, а для самой Книги -страшно мало.
Что вы говорите Мне: "Господи! Господи!" и не делаете того, что Я говорю? (Лк. 6: 46).
И еще сильнее, страшнее, в "незаписанном", agraphon, не вошедшем в Евангелие, неизвестном слове Иисуса Неизвестного:
Если вы со Мною одно,
и на груди Моей возлежите,
но слов Моих не исполняете,
Я отвергну вас3.
Это значит: нельзя прочесть Евангелие, не делая того, что в нем сказано. А кто из нас делает? Вот почему это самая нечитаемая из книг, самая неизвестная.
V. Мир, как он есть, и эта Книга не могут быть вместе. Он или она: миру надо не быть тем, что он есть, или этой Книге исчезнуть из мира.
Мир проглотил ее, как здоровый глотает яд, или больной - лекарство, и борется с нею, чтобы принять ее в себя, или извергнуть навсегда. Борется двадцать веков, а последние три века - так, что и слепому видно: им вместе не быть; или этой Книге, или этому миру конец.
VI. Слепо читают люди Евангелие, потому что привычно. В лучшем случае, думают: "Галилейская идиллия, второй неудавшийся рай, божественно-прекрасная мечта земли о небе; но если исполнить ее, то все полетит к черту". Страшно думать так? Нет, привычно...
Две тысячи лет люди спят на острие ножа, спрятав его под подушку -- привычку. Но "Истиной назвал Себя Господь, а не привычкой"4.
"Темная вода" в нашем глазу, когда мы читаем Евангелие, - не - удивление - привычка. "Люди не удаляются от Евангелия на должную даль, не дают ему действовать на себя так, как будто читают его в первый раз; ищут новых ответов на старые вопросы; оцеживают комара и проглатывают верблюда"5. В тысячный раз прочесть, как в первый, выкинуть из глаза "темную воду" привычки, вдруг увидеть и удивиться, - вот что надо, чтобы прочесть Евангелие как следует.
VII. "Очень удивлялись учению Его", это в самом начале Иисусовой проповеди, и то же, в самом конце: "весь народ удивлялся Его учению" (Мк. 1: 22; 11: 18).
"Христианство странно"6, - говорит Паскаль. "Странно", необычайно, удивительно. Первый шаг к нему - удивление, и чем дальше в него, тем удивительней.
"Первую ступень к высшему познанию (гнозису) полагает св. Матфей в удивлении... как учит и Платон: "всякого познания начало есть удивление", -вспоминает Климент Александрийский, кажется, одно из "незаписанных слов Господних", agrapha, может быть, в утерянном для нас, арамейском подлиннике Матфея:
Ищущий да не покоится...
пока не найдет;
а найдя, удивится;
удивившись, восцарствует;
восцарствовав, упокоится7.
VIII. Мытарь Закхей "искал видеть Иисуса, какой Он из Себя; но не мог за народом, потому что мал был ростом; и, забежав вперед, взлез на смоковницу" (Лк. 19: 3--6).
Мы тоже малы ростом и взлезаем на смоковницу -- историю, чтобы видеть Иисуса; но не увидим, пока не услышим: "Закхей! сойди скорее, ибо сегодня Мне надобно быть у тебя в доме" (Лк. 19: 5). Только увидев Его у себя в доме, сегодня, мы увидим Его, и за две тысячи лет, в истории.
"Жизнь Иисуса", - вот чего мы ищем и не находим в Евангелии, потому что цель его иная - жизнь не Его, а наша - наше спасение, "ибо нет другого имени под небом, данного человеком, которым надлежало бы нам спастись" (Деян. 4: 11, 12).
"Это написано, чтобы вы поверили, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и, веруя, имели жизнь" (Ио. 20, 31). Только найдя свою жизнь в Евангелии, мы в нем найдем и "жизнь Иисуса". Чтобы узнать, как Он жил, надо, чтобы Он жил в том, кто хочет это узнать. "Уже не я живу, но живет во мне Христос" (Гал. 2: 20).
Чтобы увидеть Его, надо услышать Его, как услышал Паскаль: "В смертной муке Моей, Я думал о тебе, капли крови Моей Я пролил за тебя"8. И как услышал Павел: "Он возлюбил меня и предал Себя за меня" (Гал. 2: 20). Вот самое неизвестное в Нем, Неизвестном: личное отношение Иисуса Человека к человеку, личности, -- прежде чем мое к Нему, Его ко мне; вот чудо чудес, то, чем отличается от всех человеческих книг - огней земных, эта небесная молния - Евангелие.
IX. Чтобы прочесть в Евангелии "жизнь Иисуса", мало истории; надо увидеть и то, что над нею, и до нее, и после - начало мира и конец; надо решить, что над чем, - над Иисусом история, или Он над нею; и кто кем судится: Он ею, или она Им. В первом случае нельзя увидеть Его в истории; можно - только во втором. Прежде чем в истории, надо увидеть Его в себе. "Вы во Мне, и Я в вас" (Ин. 15: 3) - этому записанному слову Его отвечает "не записанное", аграф:
Так увидите Меня в себе,
как если кто видит себя
в воде или в зеркале9.
Только подняв глаза от этого внутреннего зеркала -вечности, мы увидим Его и во времени - в истории.
Мир проглотил ее, как здоровый глотает яд, или больной -- лекарство, и борется с нею, чтобы принять ее в себя, или извергнуть навсегда. Борется двадцать веков, а последние три века -- так, что и слепому видно: им вместе не быть; или этой Книге, или этому миру конец.