АКВАРЕЛИ МАКСИМИЛИАНА ВОЛОШИНА (АЛЬБОМ 3)

Вот холм сомнительный, подобный вздутым
ребрам. 
Чей согнутый хребет порос, как шерстью,
чебром? 
Кто этих мест жилец: чудовище? титан?

В морщине горной, в складках тисненых кож 
Тускнеет сизый блеск чешуи морской.

Костер мой догорал на берегу пустыни. 
Шуршали шелесты струистого стекла.

Припаду я к острым щебням, к серым срывам
размытых гор, 
Причащусь я горькой соли задыхающейся волны, 
Обовью я чебром, мятой и полынью седой чело. 
Здравствуй, ты, в весне распятый, мой
торжественный Коктебель!

Над зыбкой рябью вод встает из глубины 
Пустынный кряж земли: хребты скалистых
гребней, 
Обрывы черные, потоки красных щебней - 
Пределы скорбные незнаемой страны.
Я вижу грустные, торжественные сны - 
Заливы гулкие земли глухой и древней, 
Где в поздних сумерках грустнее и напевней 
Звучат пустынные гекзаметры волны.

Свивши тучи в кудель и окутав горные щели, 
Ветер, рыдая, прядет тонкие нити дождя. 
Море глухо шумит, развивая древние свитки 
Вдоль по пустынным пескам.

На грани диких гор ты пролил пурпур гневный, 
И ветры - сторожа покинутой земли - 
Кричат в смятении, и моря вопль напевный 
Теперь растет вдали.

Туманный день раскрыл златое око, 
И бледный луч, расплесканный волной, 
Скользит, дробясь над мутной глубиной, 
То колос дня от пажитей востока.

Уж много дней рекою Океаном 
Навстречу дню, расправив паруса, 
Мы бег стремим к неотвратимым странам.

Искры света в диске наклоненном - 
Спутники стремительно бегут, 
А заливы в зеркале зеленом 
Пламена созвездий берегут.

Я, полуднем объятый, 
Точно крепким вином, 
Пахну солнцем и мятой, 
И звериным руном;

Скрыты горы синью пятен и линий — 
Переливами перламутра... 
Точно кисть лиловых бледных глициний,
Расцветает утро.

Влачился день по выжженным лугам. 
Струился зной. Хребтов синели стены. 
Шли облака, взметая клочья пены 
На горный кряж. (Доступный чьим ногам?)
Чей голос с гор звенел сквозь знойный гам 
Цикад и ос? Кто мыслил перемены?

К этим гулким морским берегам, 
Осиянным холодною синью, 
Я пришла по сожженным лугам, 
И ступни мои пахнут полынью.

На бурый стелется ковер 
Полдневный пламень, сух и ясен, 
Хрусталь предгорий так прекрасен, 
Так бледны дали серых гор!

Каменья зноем дня во мраке горячи. 
Луга полынные нагорий тускло-серы. 
И низко над холмом дрожащий серп Венеры,
Как пламя воздухом колеблемой свечи...

А вблизи струя звенит о камень, 
А внизу полет звенит цикад, 
И гудит в душе певучий пламень 
В синеве сияющих лампад.

И пусть кругом грохочут глухо громы, 
Пусть веет вихрь сомнений и обид, — 
Явь наших снов земля не истребит!